Такого необыкновенного
видения природы, такой мощи в ее изображении не было ни у кого. Федор
Александрович Васильев умел передать не только прозрачность и теплоту
воздуха, трепет листвы, но самую душу и настроение каждого кусочка
природы, чувствуя, вероятно, "гения места", который есть у каждого
пейзажа. Каждая его новая картина становилась своеобразной живописной
поэмой со своей эмоциональной атмосферой.
Летние месяцы 1868 года,
которые Федор Васильев проводил вместе с Иваном Ивановичем Шишкиным в
окрестностях Петербурга: то в деревне Константиновка, совершая ближние
поездки под Красное Село, то в Парголове, то в северных отрогах
Валдайской возвышенности в селе Веребье. Это было время накопления
опыта, поисков своей темы, вырабатывания своего живописного языка. В
своем творчестве Васильев постепенно освобождался от влияния старшего
друга, сознательно стремясь к поэтичности и к более живописному решению
пейзажей родной земли.
Тема деревенского пейзажа в
это время сильно занимала Васильева. Повседневное, обыденное на его
картинах не становится будничным, но предстает как поэтически
воспринятое и пережитое. В этих пейзажах фигурки людей составляют единое
целое с миром природы, где так естественно протекает их ежедневная
жизнь. Эта и многие другие картины отвечают эстетическим потребностям
его времени. Поэтическое сопереживание и романтическая взволнованность
захватывают всякого, кто соприкасался с такими простыми невыдуманными
пейзажами молодого живописца.
Творчество Федора Васильева
было прервано смертью на самом высоком его подъеме, и остается только
гадать, что мог бы внести в сокровищницу отечественной и мировой
культуры этот юноша, продлись его жизнь еще два-три десятилетия. И, быть
может, пейзажная живопись конца XIX века получила бы свое наивысшее
развитие не только в интимно-лирических картинах Левитана, но и в столь
же романтичных полотнах сорокалетнего Васильева. "Молодой, сильный,
всего пять лет живший как художник, достигший высоты громадной,.. он
открыл живое небо, он открыл мокрое, светлое, движущее небо и те
прелести пейзажа, которые он выразил в сотне своих картин" (Н.Н.
Ге).
